В музее одновременно работает три выставки. На все выставки действует единый входной билет.
Видео-экскурсия по выставке «Система ограждений» с автором работ — художницей Анной Андржиевской
Видео-экскурсия по выставке Анны Андржиевской «Система ограждений» с историком Леонидом Обуховым
О ВЫСТАВКЕ
Музей современного искусства представляет проект художницы Анны Андржиевской «Система ограждений» — о системе ограничения свободы, механизмах власти и «Перми-36» как месте символической памяти. Куратор — Яна Цырлина. Архитектор — Дмитрий Меркушев. Выставка основана на даре гражданского деятеля Татьяны Курсиной графических работ художницы в коллекцию музея PERMM.
6+
6+
Выставка «Система ограждений» художницы Анны Андржиевской является сложным высказыванием о границах свободы, а также работает со специфическим объектом символической памяти — бывшим лагерем «Пермь-36» (исправительно-трудовой колонией строгого и особого режимов, долгое время служащей для содержания политических заключенных). Художница преследует задачи в двух направлениях: представить специфику этого места, рассказать о сохранившейся материальной культуре «Перми-36», а также рассказать о лагере как универсальной модели «системы ограничения свободы». Художница исследует, как властные механизмы создают целую множественность, нумерологическую бесконечность систем ограждения, а вместе с тем их «пустотную» культуру.
Наблюдающий взгляд власти становится институционализированным. Он эффективно врезается в социальное пространство, создавая все больше систем изоляции (лагерные объекты — это формы, отдельные отливки, но также элементы управления). Изучая различные лагерные объекты, художница раскрывает, что структурная одномерность тел, людей и вещей, их соотносящиеся порядковые номера, была одним из самых важных принципов системы ограждений.
Наблюдающий взгляд власти становится институционализированным. Он эффективно врезается в социальное пространство, создавая все больше систем изоляции (лагерные объекты — это формы, отдельные отливки, но также элементы управления). Изучая различные лагерные объекты, художница раскрывает, что структурная одномерность тел, людей и вещей, их соотносящиеся порядковые номера, была одним из самых важных принципов системы ограждений.
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ
Осенью 2012-го Анна Андржиевская сделала серию эскизов в рамках проекта арт-резиденции общественного музея-центра «Пермь-36». Художница начала работать над проектом с пейзажных зарисовок тушью и пером. Это был своего рода сбор материала. Потом появилась возможность сделать эстампы в технике сухой иглы. Печатная графика интересна для Анны тем, что подразумевает тиражность и множественность. Это соотносится со множественностью однотипных лагерей, подобных «Пермь-36», руинизированных или все еще сохранившихся.
В 2018-м году работы (9 серий: «Аллея», «Камера», «Карцер», «Котельная», Пост 1», «Система ограждений», «Станок», «Штаб», «Пилорама») были переданы в дар Музею современного искусства PERMM Татьяной Курсиной. Еще две серии («Ворота», «Вышка 2») не входят в коллекцию.
Работы серий впервые демонстрировались в проекте «12 недель черно-белого искусства» в 2013-м году. Выставка «Система ограждений» (2020) проходит в рамках фестиваля «Гражданские сезоны».
В 2018-м году работы (9 серий: «Аллея», «Камера», «Карцер», «Котельная», Пост 1», «Система ограждений», «Станок», «Штаб», «Пилорама») были переданы в дар Музею современного искусства PERMM Татьяной Курсиной. Еще две серии («Ворота», «Вышка 2») не входят в коллекцию.
Работы серий впервые демонстрировались в проекте «12 недель черно-белого искусства» в 2013-м году. Выставка «Система ограждений» (2020) проходит в рамках фестиваля «Гражданские сезоны».
ВИЗУАЛЬНЫЙ ОБРАЗ: техникА «сухой иглы»
Выбор техники «сухой иглы» для изображения объектов «Перми-36» неслучаен. Как отмечает художница, лагерь — это запредельная аскетичность. Печатная графика тоже очень аскетичная техника. Печатный станок напоминает подпольный станок в лагере.
“
В лагере закон подземелья «перевернут»: бесформенность «черного мешка» (термин, обозначающий, тюремную камеру без окон, обычно расположенную в подвале), бесконечная темнота сменяется аскетичной геометрией линий (как видно из траектории выставки), сборкой объектов, ярким светом и взглядом охранника, следящего за налаженной работой лагерных объектов (решетка выставочных блоков), вся эта система схватывает, сжимает лучше, чем тени тюремной камеры, которые, обеспечивают своего рода защиту. Эта модель системы изолирующей видимости, установленная в лагерях, (лишение личного пространства, сжатие заключенного между «типичными» объектами: штаб, вышка, карцер) является для художницы наиболее эффективным планом обезличивания.
Система ограждений — система запретов — достигает апогея лишения всего личного в лагере — у человека нет ничего, у него больше нет возможности быть «вне», иметь расширенные границы, жизнь сосредотачивается вокруг нескольких траекторий, определяемых системой, сужая границы человека. В лагере человек зажат настолько, что становится никем, в его распоряжении только набор объектов: карцер, барак, пилорама. Человек растворяется в этих объектах. ГУЛАГ, по мнению художницы, — образец построения советского общества и управления им. Это эталон построения жизни, структурирования людей. ГУЛАГ — обезличенное место, лишенное эстетики.
АРХИТЕКТУРА ЭКСПОЗИЦИИ
“
В экспозиции выстроены отдельные камерные пространства для каждой из восьми графических серий. Каждая серия посвящена тому или иному месту в лагере— карцер, аллея, штаб и другие. Нам хотелось дать каждой серии из девяти рисунков «личное», отдельное пространство. И несмотря на то, что экспозиционный зал очень компактный, мы рискнули создать в нем подобие лабиринта, где серии рисунков открываются зрителю постепенно, по мере движения.
ПЕРЕМЕННЫЕ ВЕЛИЧИНЫ,
СЕРИЙНОСТЬ И ОДНОТИПНОСТЬ
СЕРИЙНОСТЬ И ОДНОТИПНОСТЬ
Различные пространства замкнутости, через которые проходит интернированный (что символизируют выставочные блоки, через которые проходит зритель), являются переменными величинами: каждый раз предполагается, что интернированный начинает с нуля, блоки могут принимать различные воплощения во множестве однотипных безымянных систем (руинизированных или еще существующих лагерей) — для всех этих мест существует общий язык, они тиражируемы.
Однотипность, серийность образов подразумевает необходимую тиражируемую вариативность, повторяемость этих систем. Художница говорит о бесконечной нумерологии мест системы наказания. Ее интересуют цикличность, нумерация. Серии с повторяющимися изображениями лагерных объектов — символ множественности этих мест. «Пермь 1 и Пермь 2. Эти названия не привязаны к топонимике». Лагеря коррелируют с названиями вокзалов. Здесь, по мнению художницы, есть соприкосновение с перечислением. Цифра «36» намекает на тиражность: где-то существуют такие же спутники Перми, возможно, не сохраненные и стертые. «Я пыталась показать это тиражом серий», — говорит сама художница. Можно представить общее пространство, где существуют параллельные миры систем ограждения, в которых время однотипно, в которых размещены такие же однотипные объекты, лишенные жизни. Лагерные системы состоят из чисел, это тотальная нумерация, каждый номер указывает на точку в бесконечности.
Однотипность, серийность образов подразумевает необходимую тиражируемую вариативность, повторяемость этих систем. Художница говорит о бесконечной нумерологии мест системы наказания. Ее интересуют цикличность, нумерация. Серии с повторяющимися изображениями лагерных объектов — символ множественности этих мест. «Пермь 1 и Пермь 2. Эти названия не привязаны к топонимике». Лагеря коррелируют с названиями вокзалов. Здесь, по мнению художницы, есть соприкосновение с перечислением. Цифра «36» намекает на тиражность: где-то существуют такие же спутники Перми, возможно, не сохраненные и стертые. «Я пыталась показать это тиражом серий», — говорит сама художница. Можно представить общее пространство, где существуют параллельные миры систем ограждения, в которых время однотипно, в которых размещены такие же однотипные объекты, лишенные жизни. Лагерные системы состоят из чисел, это тотальная нумерация, каждый номер указывает на точку в бесконечности.
ОТСУТСТВИЕ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
Лагерь — это не только приговор, но и объекты. Лагеря полностью продуманы как уровни содержания под стражей. Примером этого может служить «Пермь-36»: отдельные блоки, рабочая зона и зона, предназначенная для сна. Все передвижения заключенного требуют перехода из одной зоны в другую. Время, проведенное в лагере, повторяется, оно ритмично. В лагере нет времени на себя. Художница разделяет реальность лагеря и реальность тюрьмы. В «Перми-36» не сохранилось отметок жизни людей.
“
На стенах в карцере в «Перми-36» нанесена «шуба» из бетона, там невозможно ничего нацарапать, каких-то осмысленных посланий там нет. Тюрьма — это проживание жизни, где у тебя много времени, люди создают свою «культуру», а лагерь — это место, где отсутствует такая материальная культура. По сути, все, что сохранило память места, это сама архитектура: дома, наскоро сделанная система ограждений. Все, что сохранилось из предметов материальной культуры: ботинки, изношенная обувь заключенных, у которой был такой вид, словно она была закопана в земле. Пустотность лагерной жизни определяет структурную бедность материала выставочного пространства. Незаполненность пространства подразумевает, что привычной жизни людей там нет.
Это специфическое представление пространства соответствует специфическому пониманию времени. Действительно, граница может быть понята только в рамках, которые достаточно устойчивы, обеспечивая ее постоянство. Эта пространственно-временная природа лагеря описывается через строгое и устойчивое внешнее закрытие в сочетании с внутренними перегородками в пространстве выставки и освещением, которое выхватывает графические изображения из общей одномерной пустоты. Время подчиняется неизменному ритму проходящих дней — света и тени.
Более сложным наблюдением художницы (которое символизирует выставку в целом) является то, что общества всегда инициируют организацию систем ограждения. Человек никогда не перестает переходить из одной системы в другую, каждая из которых имеет свои собственные законы: школа; психоневрологический интернат, тюрьма — все это примеры замкнутой среды. Художница как бы создает идеальный проект этих систем ограждения — замкнутости особенно четко видимой внутри лагеря: сконцентрировать; распределить в пространстве среди объектов; упорядочить жизнь во временных отрезках: от карцера к бараку.
Несмотря на то, что лагерь строится за пределами города, он становится его спутником, получая свой номер — № 36. Он быстро интегрируется в город. В городе вы должны подчиняться определенным правилам. То же самое происходит в школах, больницах, судах и на улицах. Вы не можете избежать того факта, что вы находитесь в системе, которая контролирует, доминирует, наказывает и оценивает вас, так что мы становимся просто еще одним номером в бесконечном перечислении систем ограждений. Выставка раскрывает то, что существует за пределами лагеря, универсальную форму, модель, которая содержит опасность для любого «свободного общества».
Более сложным наблюдением художницы (которое символизирует выставку в целом) является то, что общества всегда инициируют организацию систем ограждения. Человек никогда не перестает переходить из одной системы в другую, каждая из которых имеет свои собственные законы: школа; психоневрологический интернат, тюрьма — все это примеры замкнутой среды. Художница как бы создает идеальный проект этих систем ограждения — замкнутости особенно четко видимой внутри лагеря: сконцентрировать; распределить в пространстве среди объектов; упорядочить жизнь во временных отрезках: от карцера к бараку.
Несмотря на то, что лагерь строится за пределами города, он становится его спутником, получая свой номер — № 36. Он быстро интегрируется в город. В городе вы должны подчиняться определенным правилам. То же самое происходит в школах, больницах, судах и на улицах. Вы не можете избежать того факта, что вы находитесь в системе, которая контролирует, доминирует, наказывает и оценивает вас, так что мы становимся просто еще одним номером в бесконечном перечислении систем ограждений. Выставка раскрывает то, что существует за пределами лагеря, универсальную форму, модель, которая содержит опасность для любого «свободного общества».
О ХУДОЖНИЦЕ
Анна Андржиевская (р. 1989, Пермь), художница.
В 2014-м закончила Санкт-Петербургскую художественно-промышленную академию им. Штиглица, специальность «художник монументально-декоративного искусства (живопись)». В 2013-м завершила обучение по программе Школы молодого художника, фонд ПРО АРТЕ.
Участница группы «Север-7». Живет и работает в Санкт-Петербурге
Избранные выставки:
2019 «Lost and found», Музей современного искусства M HKA(Антверпен, Бельгия)
2019 «Summer camp», Anna Nova gallery(Санкт-Петербург)
2014 «Башни», в рамках MANIFESTA 10, база «Север-7» (Санкт-Петербург, Россия)
2018 «Как сохранить секрет или как скрыть очевидное», Name gallery (Санкт-Петербург)
2015 «Форма незримого», музей современного искусства PERMM (Пермь)
В 2014-м закончила Санкт-Петербургскую художественно-промышленную академию им. Штиглица, специальность «художник монументально-декоративного искусства (живопись)». В 2013-м завершила обучение по программе Школы молодого художника, фонд ПРО АРТЕ.
Участница группы «Север-7». Живет и работает в Санкт-Петербурге
Избранные выставки:
2019 «Lost and found», Музей современного искусства M HKA(Антверпен, Бельгия)
2019 «Summer camp», Anna Nova gallery(Санкт-Петербург)
2014 «Башни», в рамках MANIFESTA 10, база «Север-7» (Санкт-Петербург, Россия)
2018 «Как сохранить секрет или как скрыть очевидное», Name gallery (Санкт-Петербург)
2015 «Форма незримого», музей современного искусства PERMM (Пермь)
“
С момента создания серии «Пермь-36» до нынешней выставки прошло уже десять лет. За это время жизнь в России радикально изменилась. Менялся и контекст, который приобретали в разных пространствах эти безобидные эстампы с пейзажами. На примере собственных работ я наблюдаю, как время иссекает память и преобразовывает историю.
