В Музее современного искусства PERMM с 5 апреля работает медиаинсталляция «Мертвые души. Картотека ландшафтов Российской империи» художницы Жени Ржезниковой. Этот проект берет за основу текст поэмы Гоголя, и отталкиваясь от него, отправляет зрителя в небольшое, но очень насыщенное путешествие по всей России. Мы побывали на открытии медиаинсталляции и поговорили с ее создательницами об особенностях и смыслах этой работы по «Мертвым душам».
текст: Григорий Ноговицын, интернет-журнал «Звезда»
фото: Никита Чунтомов
фото: Никита Чунтомов
Доедет тот эквалайзер до Сахалина?
В PERMM открылся мультимедийный проект-путешествие на основе «Мертвых душ» Гоголя.
В PERMM открылся мультимедийный проект-путешествие на основе «Мертвых душ» Гоголя.
Женя Ржезникова:
Это мой дипломный проект, я училась в ГИТИСе у Дмитрия Анатольевича Крымова на художника, и нашей дипломной работой должно было стать художественное решение какого-то литературного произведения. Я сначала решила делать что-то по «Страху» Афиногенова. Но потом решила взять «Мертвые души» Гоголя. Если говорить о смыслах, то мне важно было отталкиваться от Гоголя. Ведь я еще не видела ни одного сценического решения, которое было бы максимально точным воплощением его текстов на сцене. Это очень специфический, сложный текст. Поэтому мне было интересно сделать что-то, что переводит сам текст в другую плоскость, и при этом сохраняет гоголевские законы. Поскольку эту книгу часто называют «Одиссеей», я решила сделать не просто путешествие по одной губернии, а с Запада на Восток. Такой огромный проезд по России XIX века. Причем каждая деревня на пути отличается от другой. Так мне пришла идея эквалайзера, который превращается в пейзаж.
Это мой дипломный проект, я училась в ГИТИСе у Дмитрия Анатольевича Крымова на художника, и нашей дипломной работой должно было стать художественное решение какого-то литературного произведения. Я сначала решила делать что-то по «Страху» Афиногенова. Но потом решила взять «Мертвые души» Гоголя. Если говорить о смыслах, то мне важно было отталкиваться от Гоголя. Ведь я еще не видела ни одного сценического решения, которое было бы максимально точным воплощением его текстов на сцене. Это очень специфический, сложный текст. Поэтому мне было интересно сделать что-то, что переводит сам текст в другую плоскость, и при этом сохраняет гоголевские законы. Поскольку эту книгу часто называют «Одиссеей», я решила сделать не просто путешествие по одной губернии, а с Запада на Восток. Такой огромный проезд по России XIX века. Причем каждая деревня на пути отличается от другой. Так мне пришла идея эквалайзера, который превращается в пейзаж.
«Мертвые души. Картотека ландшафтов Российской империи» поначалу внешне очень просты — большой белый экран с пульсирующей черной линией, микрофон и пюпитр, на котором лежит бумага с отрывком из поэмы и, собственно, томик с произведением Гоголя. Инсталляция оживает, когда любой желающий зритель читает в микрофон отрывок. После этого и запускается видео, состоящее в основном из архивных фотографий: на экране проплывают разные пейзажи России, возникают анимированные образы крестьян, звучат народные песни.
Так проходит путешествие, географию которого художница Женя Ржезникова расширяет от нескольких гоголевских деревень до границ Российской империи XIX века — от Новгородской губернии до Сахалина — чтобы так показать почти сказочное разнообразие тех «мертвых душ», которых покупали и продавали Чичиковы разных времен.
Так проходит путешествие, географию которого художница Женя Ржезникова расширяет от нескольких гоголевских деревень до границ Российской империи XIX века — от Новгородской губернии до Сахалина — чтобы так показать почти сказочное разнообразие тех «мертвых душ», которых покупали и продавали Чичиковы разных времен.
Женя Ржезникова:
— Россия — многонациональная страна, и на самом деле каждая область — это совершенно разная культура, и мне было интересно передать именно это. Но вообще все началось с рифмы «Мертвые души — мертвые языки». Например, тот, у которого носителями остались только сто человек. И когда эта работа сперва придумывалась как спектакль, мне хотелось, чтобы он шел на именно на мертвых языках. Чтобы Чичиков приезжал к очередному помещику, а тот начинал с ним говорить, на языке которого уже нет.
Но вообще сначала были придуманы именно пластические принципы, которые ложились бы на каждую деревню. Есть деревня Коробочки — деревня женщин, откуда все мужчины ушли в рекруты. Конечно, таких случаев, чтобы действительно в деревне все мужики стали солдатами, не было, но я гиперболизировала эту историю. Мне пришла мысль, что Коробочка — это такой женский хор, и, чтобы это как-то правильно выглядело, я использовала архивы Нижегородской области. У них очень подходящие для этого решения праздничные костюмы, похожие на черепаший панцирь. Я нашла их фотографии, по ним мы сделали костюмы и с ними сняли видео.
Про деревню Собакевича написано, что он продает «заложенных покойников» — это люди, умершие не своей смертью. Например, топор с неба упал, или любая другая случайная гибель. Таких хоронили не прямо на кладбищах, а немного сбоку. Это как бы такая деревня случайных смертей. И мы пофантазировали, что там живут люди с топорами в головах, распиленные наполовину и так далее. Ноздрев у нас каторжник, потому что он игрок. В нашей работе все гиперболизировано, и разные образы мы применяем к разным сословиям.
— Россия — многонациональная страна, и на самом деле каждая область — это совершенно разная культура, и мне было интересно передать именно это. Но вообще все началось с рифмы «Мертвые души — мертвые языки». Например, тот, у которого носителями остались только сто человек. И когда эта работа сперва придумывалась как спектакль, мне хотелось, чтобы он шел на именно на мертвых языках. Чтобы Чичиков приезжал к очередному помещику, а тот начинал с ним говорить, на языке которого уже нет.
Но вообще сначала были придуманы именно пластические принципы, которые ложились бы на каждую деревню. Есть деревня Коробочки — деревня женщин, откуда все мужчины ушли в рекруты. Конечно, таких случаев, чтобы действительно в деревне все мужики стали солдатами, не было, но я гиперболизировала эту историю. Мне пришла мысль, что Коробочка — это такой женский хор, и, чтобы это как-то правильно выглядело, я использовала архивы Нижегородской области. У них очень подходящие для этого решения праздничные костюмы, похожие на черепаший панцирь. Я нашла их фотографии, по ним мы сделали костюмы и с ними сняли видео.
Про деревню Собакевича написано, что он продает «заложенных покойников» — это люди, умершие не своей смертью. Например, топор с неба упал, или любая другая случайная гибель. Таких хоронили не прямо на кладбищах, а немного сбоку. Это как бы такая деревня случайных смертей. И мы пофантазировали, что там живут люди с топорами в головах, распиленные наполовину и так далее. Ноздрев у нас каторжник, потому что он игрок. В нашей работе все гиперболизировано, и разные образы мы применяем к разным сословиям.
По этой линии эквалайзера путь героя проходит через Нижегородскую губернию, Тобольский острог, Иркутскую область, бурятские степи, поселения айнов на Сахалине. Это сознательное решение художницы — сделать так, чтобы каждая географическая точка соотносилась каким-то образом с определенным эпизодом поэмы, тем самым показывая то, насколько разнообразна наша страна и ее история.
Александра Гаврилова:
— Технически весь проект состоит из пейзажей и людей. И еще немного животных. Пейзажи передают характер местности — где-то поле, где-то лес, где-то луга со скошенным сеном. Мое любимое место — это рыбацкая деревня с лодочками. Персонажи в этом проекте предают разные судьбы: военные, каторжане, представили коренных народов, женщины, оставшиеся вообще без мужчин. И для меня важно, что в таком пейзаже живут люди, которые оказались там по разным причинам и очень по-разному живут. Вот, допустим русская деревня, и там люди живут совсем не так, как в столице. Но там и там есть пейзаж, и у нас он по сюжету вытекает из формы голоса зрителя. Сначала человек начинает читать текст, затем визуализируется форма звуковой волны, после чего запускается история. Пейзаж сначала похож на форму звуковой волны, но дорога и повествование идут дальше. Затем следуют фрагменты, где есть поющие женщины, пляшущий солдат, лошадки. То есть мир получается одновременно живой и потусторонний, и они так странно сочетаются.
— Технически весь проект состоит из пейзажей и людей. И еще немного животных. Пейзажи передают характер местности — где-то поле, где-то лес, где-то луга со скошенным сеном. Мое любимое место — это рыбацкая деревня с лодочками. Персонажи в этом проекте предают разные судьбы: военные, каторжане, представили коренных народов, женщины, оставшиеся вообще без мужчин. И для меня важно, что в таком пейзаже живут люди, которые оказались там по разным причинам и очень по-разному живут. Вот, допустим русская деревня, и там люди живут совсем не так, как в столице. Но там и там есть пейзаж, и у нас он по сюжету вытекает из формы голоса зрителя. Сначала человек начинает читать текст, затем визуализируется форма звуковой волны, после чего запускается история. Пейзаж сначала похож на форму звуковой волны, но дорога и повествование идут дальше. Затем следуют фрагменты, где есть поющие женщины, пляшущий солдат, лошадки. То есть мир получается одновременно живой и потусторонний, и они так странно сочетаются.
Также, по словам художницы, для нее очень важно, что верхняя часть изображения зеркалится нижней, как в эквалайзере. По ее мнению, такой дуализм мира свойственен романтической традиции, к которой относился и Гоголь. Когда эта работа задумывалась как спектакль, происходившее на верхних и нижних частях инсталляции отличалось. Но этот момент убрали. Разумеется, важнейшее значение в этой медиаинсталляции играет специальная система программирования, которая позволяет зрителю влиять на качество воспроизведения видео, а также с помощью голоса вызывать дополнительные изображения. Над этой системой работала как инженер и программист Александра Гаврилова. Вот что она рассказывает о своем видении этого проекта:
Наиля Аллахвердиева:
— «Медиаинсталляция „Мертвые души. Картотека ландшафтов Российской империи“ является важным комментарием выставки PERMM „Она была красива как русский пейзаж“, поскольку переносит зрителя в новый временной слой, который Женя Ржезникова конструирует через систему образов, найденных в иллюстрациях этого времени. С помощью выразительности эпического коллажа художница предлагает прочтение самого цитируемого произведения русской литературы и культурологическое исследование образов русской жизни, из которых складывается ландшафт гоголевского времени. Образ ландшафта представлен в виде бесконечного движения эквалайзера, вызываемого к жизни голосом зрителя, читающего отрывок из поэмы».
— «Медиаинсталляция „Мертвые души. Картотека ландшафтов Российской империи“ является важным комментарием выставки PERMM „Она была красива как русский пейзаж“, поскольку переносит зрителя в новый временной слой, который Женя Ржезникова конструирует через систему образов, найденных в иллюстрациях этого времени. С помощью выразительности эпического коллажа художница предлагает прочтение самого цитируемого произведения русской литературы и культурологическое исследование образов русской жизни, из которых складывается ландшафт гоголевского времени. Образ ландшафта представлен в виде бесконечного движения эквалайзера, вызываемого к жизни голосом зрителя, читающего отрывок из поэмы».
Как говорила на открытии медиаинсталяции директор PERMM Наиля Аллахвердиева, именно такое раскрытие темы пейзажа во многом и послужило причиной приглашения этого проекта в музей. Ведь «Мертвые души. Картотека ландшафтов Российской империи» таким образом становятся важным комментарием выставки «Она была красива как русский пейзаж», которая сейчас идет в PERMM.
Еще одной важной частью этой работы, как рассказывают ее создательницы, стало то, что она постоянно меняется. От дипломного проекта Жени Ржезниковой, над которым она работала полтора года, до выставок в Москве (на одной из которых художница получила специальный приз премии «Инновация» от Французского института при посольстве Франции в России) и Нижнем Новгороде до Перми. Каждый раз инсталляция доделывается, сокращается, или даже сопровождается какими-то новыми активностями.
Так, на открытии в московской «Солянке» был перформанс с тувинскими музыкантами, которые выступали со специально подобранным материалом. Нечто похожее было и на открытии в Перми. Со специально выбранными песнями из пермского фольклора выступали артистки ансамбля «ТриголОс». Включенная инсталляция изменилась и подстраивалась под то, что исполняли певицы. Так в предложенный ландшафт империи вписался и наш регион.
Так, на открытии в московской «Солянке» был перформанс с тувинскими музыкантами, которые выступали со специально подобранным материалом. Нечто похожее было и на открытии в Перми. Со специально выбранными песнями из пермского фольклора выступали артистки ансамбля «ТриголОс». Включенная инсталляция изменилась и подстраивалась под то, что исполняли певицы. Так в предложенный ландшафт империи вписался и наш регион.
