Для него был важен Константин Бранкузи. Красулина, как и французского скульптора, интересует превращение чистой формы в образ. Но можно найти пересечения с античным искусством, ассирийской или древнеегипетской пластикой.
Он мне рассказывал, что его интересовала не классическая античная скульптура, а ранняя или позднего времени. При этом он хорошо знал и современное искусство, но не захотел идти путем своих коллег. В некотором смысле он переизобрел западноевропейский модернизм на русской почве. В семидесятых он начал делать скульптуры из дерева, в которых важна фактура. Здесь он не отделяет себя от ремесленника, который любит и понимает материал, но при этом обладает совершенно другим мышлением.
Иногда создается впечатление, что у Красулина не было фигуративного бэкграунда, но вот посмотрите, например, на его скульптуру «Голова отца». Она невероятно проста и необычайно выразительна. В шестидесятых годах у нас подобного никто не делал. Красулин со студенческих времен начал вырабатывать собственную образность, которая ни на кого не похожа.
Красулина интересует то состояние вещи, когда она может стать произведением искусства. И для него важно уловить такое состояние — это такой чистый дзенский подход.
С этим связан эпизод из биографии художника. В перестройку Красулин отказался от выполнения монументальных заказов. Главным в его творчестве стали являться как бы побочные работы — табуретка, ящик и другие чистые формы. Он стал создавать металлические скульптуры реальных объектов — например, коробки из гофрокартона. Скульптуры полностью копируют реальную вещь. Но это не поп-артовский подход, а дзенский, когда в любом состоянии вещь может стать вечной копией самой себя.
Не менее интересна и живопись художника. Он работает с акриловыми пигментами, которые разбавляет до нужной консистенции. Чтобы придать работам фактуру, он замешивает доломитовую муку — по сути, это камень, доведенный до состояния порошка. Получается, что это такой каменно-акриловый микрорельеф. Такая фактура не имеет прямого прагматического смысла. Однако она маркирует промежуточное состояние между скульптурным барельефом и живописью.
Вы упомянули художников итальянской Arte Povera, которых Красулин не знал. На кого он ориентировался?